Госпожа заставила стирать рассказы

Юстас

Диковинное гостеприимство

Вальяжно откинувшись на спинку кресла и помешивая ложечкой кофе, госпожа Кристина сердито поучала стоящего перед ней на коленях голого раба:
– Неужели так сложно уяснить, что любая инициатива раба наказуема? Без команды ты имеешь право только на три вещи: ежедневно стирать моё бельё, убираться в квартире, снимать с меня верхнюю одежду в прихожей. Всё остальное – строго по моему приказу! Сколько же надо тебя пороть, чтобы ты, наконец, это запомнил? Клеймо тебе на жопу поставить, что ли? Если я распорядилась примерить мне сапоги, это не значит, что их надо лизать! Мне не нравится такая услужливость! Я не люблю, когда кто-то пытается предугадать мои желания, а значит, вторгается в мою личную жизнь. Это terra incognito! Сдаётся мне, что излечить твою бестолковость можно только инквизиторскими методами. Я буду драть тебя до кровавых рубцов, а если и это не поможет – просто-напросто выгоню вон!
– Госпожа, я Вас очень люблю.
– Я в этом не сомневаюсь, но ты любишь меня по-своему, а надо – чтобы любил по-моему. Я либо тебя сломаю, либо прогоню! Ты избежишь жестокой порки только из-за форс-мажорного события – завтра ко мне приезжает моя закадычная подруга. Её присутствие на твой статус не повлияет никак – будешь обслуживать нас обеих. Для тебе она такая же госпожа, как и я. Любое её желание – закон. Ты всё понял, раб?
– Да, моя госпожа.
На платформе к нужному вагону Кристина пробиралась сквозь толпу встречающих вслед за Пьером, плечами прокладывающим ей дорогу. Лада появилась в тамбуре одной из первых и, заметив Кристину, радостно заулыбалась и призывно помахала рукой. Кристина подтолкнула Пьера к вагону принять у гостьи две объёмные сумки, а сама помогла ей спуститься со ступенек и, заключив в объятия, осыпала поцелуями:
– Боже, как давно мы не виделись!
– Родная моя, я ужасно по тебе соскучилась! – подставляя губы, в свою очередь растрогалась Лада. – Не верю глазам – ты совсем не изменилась. И юбочка такая же коротенькая. Потрясающе выглядишь!
– А ты, моя сладкая, здорово похорошела! Прямо вся из себя! Особенно попка. Ты случаем брючки с колготками не перепутала? Пожалела бы мужиков! Пьер, отнеси вещи в машину, – распорядилась Кристина.
– Странное имя у твоего приятеля, – удивилась Лада.
– Это не имя – это кличка, и он мне не приятель, а раб! – снисходительно пояснила Кристина.
– В каком смысле?
– В самом прямом! Он моя собственность и я могу делать с ним всё, что захочу.
Лада состроила недоумённую гримасу и с любопытством оглядела экзотического носильщика:
– Ты шутишь?
– Ничуть. А тебя что-то удивляет?
– Да разве такое возможно?
– Есть в мире тьма, Гораций, кой-чего, что вашей философии не снилось.
Автомобиль остановился возле многоэтажной новостройки.
– Мигом наверх! – скомандовала Кристи своему рабу. – А мы, Ладочка, пару минут подождём внизу: пускай Пьер подготовится к нашему появлению. Тебя ожидает эротический сюрприз!
– Как интересно! – округлила глаза Лада.
Когда женщины вошли в квартиру, в прихожей их встретил стоящий на четвереньках Пьер – абсолютно голый, в рабском ошейнике. В его проколотых сосках, мошонке, крайней плоти живописно блестели пирсинговые колечки.
– Кристи, я в шоке! – остолбенела Лада.
– Отчего же? Всё естественно. Он моя вещь, а значит, не вправе иметь ничего интимного и всегда должен чувствовать свою униженность.
Склонившись до пола в подобострастном поклоне, раб сноровисто снял с ног вошедших туфли. В комнате Кристина выразительно щёлкнула пальцами, и раб поспешно встал раком.
– Живая мебель к твоим услугам. Присаживайся, – пригласила Кристина.
Лада удобно уселась на подставленную спину, как на трон.
– Ты же реальный двойник Клеопатры! – смесь удивления и восхищения вспыхнула на её лице. – Давно он тебе прислуживает?
– Месяца четыре назад взялась его дрессировать. Он достался мне совсем необработанным.
– Ты очень далеко продвинулась. Как удалось так быстро его вышколить? – заинтересовалась Лада.
– Трудно сказать. Всё по полочкам не разложишь. Наверное, карта удачно легла. Впрочем, тебе тоже пора обзавестись рабом. У тебя наверняка получится! Ведь мы с тобой слеплены из одного теста. Давай-ка, Ладочка, выпьем за встречу и за удачу! – Кристина гостеприимным жестом пригласила подругу за хлебосольно сервированный стол.
Спиртное приятно ударило в голову, и Лада пожелала взглянуть на позирующего раба.
– Он весь к твоим услугам, – с готовностью откликнулась Кристи. – Ну-ка, показывай гостье свои причиндалы – яйцами потряси, головку залупи! Чего застеснялся, как девочка?! Плётки захотел?!… Так… Теперь подрочи… Да не вовсю прыть. Ишь, разошёлся! Повернись и покрути задницей. С вывертом виляй, чтоб госпоже понравилось! Ну, как тебе мой раб?
– Он неплохо сложён, – по достоинству оценила Лада экстерьер раба, – его нагота меня возбуждает!
– Ну-ка, Пьер, оближи нашей гостье ножки – ступни, пяточки, пальчики. Всё как полагается! Благодари её за комплимент.
Со смущённым восторгом Лада подставила ноги под вкусные мужские поцелуи.
– У него это классно получается!
– Ещё бы! Сколько пришлось его пороть, пока вышел толк.
– То-то я гляжу у тебя такие ножки ухоженные. Любо-дорого смотреть! Не даром в университете ты носила титул «мисс ноги».
– Не прибедняйся! У тебя ножки ничуть не хуже. Настоящий мужик задохнулся бы от счастья их обслуживать, а твой муж не оценил такое чудо.
– Каюсь, не того выбрала.
– Наконец до тебя дошло. Знаешь, почему я на тебя не обиделась, когда ты увела у меня Игоря? Конечно, его измена задела моё самолюбие, но я вовремя поняла, что не смогу сломать его гипертрофированный эгоизм и себялюбие. Это про наш треугольник: шли попутьем три перепутья, дошли до распутья.
– Меня тоже достали его гонор и амбиции. Пять лет я пыталась приспособиться, но никакого толку – слишком разными мы оказались. Наконец, не знаю к счастью или нет, но моё терпение лопнуло.
– Лада, никогда не приспосабливайся к мужику, наоборот, приспособь его под себя – прижми к ногтю и третируй в своё удовольствие. Забудь о церемониях – поставь на колени, прикажи вилять голой задницей и смело берись за плеть.
– Да разве такого мужика найдешь?
– Своего человека только на своей дороге и встретишь. Пьер, пойди, постирай госпоже трусики и колготки. Смотри аккуратно – не дай бог что-то порвать! После приготовишь ванну и выкупаешь госпожу с полным набором банных услуг.
Лада сняла с себя нижнее бельё и вручила рабу.
– Ты не беспокойся, я на собственном опыте убедилась, что мужчины-прачки стирают дамское бельё безупречно. Пьер не исключение. Его, конечно, надо ещё учить да учить рабским премудростям, но что касается стирки моих лифчиков, трусиков и колготок – это для него святое.
– Да… Тут есть над чем поразмыслить, – растерянно покрутила головой Лада.
– И думать нечего! – возразила Кристи. – Я не первопроходец. Тысячи женщин до меня были рабовладелицами. Тот из мужчин, кто не раб – просто бесполое существо, только невольник представляет интерес для настоящей дамы. Его удел – лизать пятки своей повелительнице. Я рождена быть госпожой! Бегом в ванную! – скомандовала она рабу. – Стирай бережно, не переусердствуй.
– У меня нет слов… Замираю в немом восторге, – очарованно выдохнула Лада.
– Ерунда, – отмахнулась Кристина – Это заурядная бытовуха. Впереди у тебя оральные ласки ануса.
– Ты шутишь?
– Неужели тебе никто никогда не лизал попку? – удивилась Кристина.
– Представь себе – нет, – подтвердила Лада.
– Извини, но в таком случае твоё место в монастыре!
– Пожалуй, я пойду купаться, – объявила Лада и направилась в ванную комнату.
– Если тебе нужна эпиляция, приказывай! – крикнула вослед Кристина. – Ещё имей ввиду, что самый удобный унитаз для представительницы прекрасного пола – это широко раскрытый рот раба, а самая лучшая туалетная бумага – его услужливый язычок.
Купание Лады затянулось надолго. Заскучавшая Кристина собралась было наведать гостью, когда в комнате появилась обнажённая Лада, оседлавшая спину ползущего раба.
– О, Пьер побрил тебе лобок! Очень мило, – восхитилась Кристина. – Если раб в чём-то провинился – угости его кнутом.
– Боюсь, мне сложно будет его выпороть – жалости во мне больше, чем жестокости.
– Сущий вздор! – возразила Кристина. – Это не добродетель и не достоинство, а элементарная мнительность. Кто доказал, что мужчины любят нас пушистыми, а не колючими?
– Никогда бы не подумала, что кнут может быть женским атрибутом.
– Ничего удивительного – слово содомит в наше время тоже частенько обозначает женщину. Эмансипация! Быстро на колени, раб, и кланяйся нам!
Пьер, как китайский болванчик, начал методично отбивать поклоны, касаясь лбом пола.
– Интересно, а как ты познакомилась с ним?
– Совершенно случайно.

Кристине позвонили из редакции модного эротического журнала и попросили разрешения на интервью. «О каком интервью идёт речь?» – опешила она. «О Вашем пристрастии к женскому доминированию», – ответила трубка. Кристина понятия не имела, как оказался у них её телефон и тем более, как они узнали про её хобби. Но решила согласиться на беседу – эта тема всегда была для неё актуальной. «Какой продолжительностью планируете интервью?» – спросила она. «Мы рады общаться с вами столько, сколько вы захотите нас просвещать». «Я не собираюсь читать вам курс лекций о практическом садомазохизме, – жёстко обозначила свою позицию Кристина. – Вопросы должны быть краткими, чёткими, интересными, со знанием темы». «Как только репортёр сформулирует их согласно вашим требованиям, он незамедлительно с вами свяжется. Дадим в номер экспресс-интервью. Премного благодарен! Целую ручки».
Трубка умолкла. «Невежда, – процедила сквозь зубы Кристина, – по этикету целуют ножки».
Она всегда испытывала потребность пропагандировать отношения Госпожа-раб, как наиболее приемлемые для женщины, но не имела такой возможности. И вот случай представился.
Уже на следующий вечер в короткой кожаной юбочке, чёрных колготках и туфельках на высоком каблучке она сидела перед приехавшим корреспондентом. Её раскованная самоуверенность с апломбом превосходства подавляла и смущала его. Он всеми силами пытался отвести испуганно-любопытный взгляд от её броских ног, но не мог этого сделать, отчего ещё больше робел.
Наконец, он нажал кнопку диктофона и начал интервью:
– У вас очень красивые ноги…
– Это вопрос? – перебила Кристина.
– Простите. Удалось ли вам с их помощью склонить кого-нибудь к подчинению?
– Конечно. Каждый из моих рабов начинал именно с поклонения моим ножкам.
– Вам это нравится?
– Естественно. Я люблю, когда мне целуют ноги – это очень приятный и чувственный ритуал. Скажу больше: если мужчине безразличны мои ноги – мне он безразличен тоже.
– В каком возрасте вы осознали себя госпожой?
– Очень рано. Мне ещё пятнадцати не было… Это было озарение свыше. А до того я предчувствовала, что буду не такой, как мои равесницы, что мне потребуются более изощрённые, экстремальные ощущения.
– Каковы взаимоотношения госпожи и раба?
– Садомазохизм – это состояние души, а не сиюминутный каприз, это бесконечный, захватывающий ритуал из боли, унижений и наслаждения. Абсолютный раб обязан отдать мне всего себя по первому же требованию, не имея права на отказ. Рабовладение так захватывает, что все остальные отношения с окружающими уходят куда-то на задворки. Методы воздействия на раба – священное право доминантки. В своих апартаментах я собственница с диктаторскими полномочиями, и только я решаю, что дозволено, а что нет. Я делаю то, что мне нравится, даже если это кому-то покажется аморальным.
– Как вы экипируете раба?
– Раб должен носить ошейник, а моём присутствии быть обнажённым. Даже если он в сбруе или в какой-нибудь униформе (при условии, что я не нарядила его девочкой) половые органы обязательно остаются открытыми – у вещи не существует интимных мест. Конечно, я не переступаю условно-допустимую грань: моё появление в общественном месте с голым рабом на поводке вызовет шок у обывателя. Для корпоративных вечеринок использую упряжь. Затянутый в жёсткие ремни раб становится стройней и сексуальней, крепкая кожа опоясывает торс и выправляет осанку. Член раба, продетый в стальное кольцо, фиксируется в горизонтальном положении. Ремни не мешают мне стегать его кнутом. Раб в сбруе выглядит нарядным и соблазнительным.
– Возможно ли пожизненное рабство?
– Для этого требуется взаимная страсть и самоотдача партнёров. Стремление раба к пожизненному рабству чаще всего обусловлено его чрезмерной чувствительностью и болезненной впечатлительностью. Подобный эмоциональный настрой раба может вызвать адекватную реакцию госпожи и создать этим массу проблем. Поэтому целесообразно иметь несколько рабов одновременно и регулярно их менять.
– Вы наказываете своих рабов?
– Когда я беру плётку и вижу собачий взгляд мужчины – сразу завожусь и сильно возбуждаюсь. Для меня пороть раба, как в парной париться – тело и душа очищается от всякой скверны.
– Каких рабов вы предпочитаете – начинающий или со стажем?
– С помощью умелой дрессировки можно превратить дилетанта в хорошего, породистого раба, но для этого он должен полностью обнажить передо мной свою душу и тело и добровольно отдать их мне в собственность. Ведь насильно мил не будешь. Для некоторых рабов это бесперспективно – слишком велика болевая чувствительность.
– Вы занимаетесь с рабом сексом?
– В основном я использую в качестве стимулятора его язык.
– Вы бисексуалка?
– Да, женщины мне нравятся. Я люблю с ними играть.
– Ваше отношение к писсингу, как к таковому?
– Активный писсинг мне по душе и мою мочу любят. Пассивный я не пробовала, и он меня не привлекает.
– От имени редакции желаю вам свежих невольников и приятного господства!
– Выпьешь со мной кофе?
– С удовольствием! Можно я обслужу вас вместо официанта?
– Обслужи, но имей в виду – неумелых слуг я наказываю!
– Я буду очень стараться!
– Разрешите мне в знак восхищения поцеловать ваши ножки?
– Пожалуйста. Ты меня не разочаровал. Я буду называть тебя Пьер.

Кристина закончила рассказ, и дамы в очередной раз подняли наполненные бокалы.
– Раб, подползи к Ладе и высунь язык!
Пьер без промедления занял исходную позицию.
– Сейчас, Ладик, он сделает тебе классный минет, – Кристина схватила Пьера за волосы и прижала лицом к лобку подруги. – Припадай!
Раб старательно заработал языком.
– Ну как?
– Это райское наслаждение! Теперь я знаю, кто мне нужен! Какой же слепошарой я была!
– Есть еще один важный аспект женского доминирования: всякий раб обязан представить госпоже свою задницу для эксплуатации по содомскому образцу. Это апофеоз его унижения и позора. Страпон-секс кодирует раба на всецелое подчинение. Кроме того, женщина ловит мировой кайф! Когда раб становится раком и жертвует мне очко, я всегда испытываю волчий аппетит: всё тело на взводе, соски твердеют, между ног разливается блаженное тепло. Каждый раз я воспроизвожу похожесть анальной дефлорации, варьируя толщину страпона по нарастающей. Это даёт самоощущение постоянной новизны. Попробуй, тебе наверняка понравится. Долой предрассудки!
– Кристи, это похоже на бред, – опасливо заметила Лада.
– Возможно. Но это бред божества! – возвестила Кристина, и ключевое словосочетание в её ответе обезоружило Ладу.
– Да я ведь не знаю даже как его правильно надеть! – капитулировала она.
– Глупости! Раб всё сделает сам.
– А вдруг у меня не получится?
– Не переживай! Этим страпоном я уже раздолбала ему очко, так что запросто засадишь член по самые яйца! Ну-ка, ты, отклячь жопу!
Лада очень быстро приспособилась к роли насильницы и, поймав кураж, так энергично задвигала бёдрами, что Пьер не успевал подмахивать.
– Ну, Кристинка, ты сделала царский подарок! Практики кукловода мне так не хватало в жизни. Когда я заведу собственного раба, обязательно приглашу тебя продырявить ему попу. Торжественно обещаю – моего будущего раба ты трахнешь первой!
– Ладка, ты так сексуально блестишь от пота, будто искупалась в росе.