Муж готовит и стирает себе сам

Некоторые стереотипы так прочно закрепились в нашем обществе, что мы перестали придавать им значение. По этой причине женщина часто не думает о справедливости своей роли в семье, когда на нее ложатся все домашние обязанности, независимо от того, работает ли она, приносит ли в семью больший заработок.

Женщины просто воспринимают это как должное, а обратную ситуацию, когда мужчина готов разделить весь совместный быт поровну, считают подарком судьбы. Но это не так. За любыми компромиссами стоит долгая и усердная работа обоих партнеров, и этим опытом охотно делятся пользователи интернета. Одну из таких историй рассказывает писательница Джейн Сэйджер (Jeanne Sager) изданию Хаффингтон Пост:

”Было 19.00, когда мой муж вернулся с работы. По дороге он зашел в магазин у остановки для покупки необходимых продуктов: молока, яиц, капроновых колготок.

Застигнутая в центре комнаты на тренировочном шаре, я держала на руках сложенное полотенце. Моим приветствием стала просьба: ”Приготовь, пожалуйста, ужин”.

Сбросив шерстяное пальто и закатав манжеты рабочей рубашки, он кивнул. И пошел мыть руки под проточной водой, чтобы начать готовку.

Это то, где я добилась быстрого смирения. Это причина, по которой я виню себя за свою удачу. Я вышла замуж за мужчину, который идеально подходит нашей маленькой дочери.

Мне очень жаль, если вы проводите многие часы за готовкой, уборкой и, отчищая унитазы, когда ваш партнер лежит на диване, смотря футбол или играя в видео игры.

Я часто слышу ”повезло”, когда мой муж делает булочки с корицей. ”Ого,— всегда говорит другая женщина. — Тебе повезло. Вот бы и мой так делал”.

Если посмотреть на результаты исследований, опубликованных в журнале ”Gender and Society”, то мы определенно являемся исключением. По результатам социологического опроса, проведенного Чикагским Университетом, ученые выяснили, что, несмотря на гендерное равноправие, многие граждане еще убеждены в том, что женщина должна больше времени уделять домашним делам и детям, нежели мужчина.

И, несмотря на то, что современные папы тратят на воспитание детей в три раза больше времени, нежели наши дедушки, большая часть этого времени уходит в никуда. И с большим процентом на погрешность реально проведенное с детьми время занимает около восьми часов в неделю.

Наше взаимопонимание не возникло сразу. Нам было сложно прийти к этому. Сейчас я прошу, но это спустя несколько лет требований.

Воспитанный матерью, которая не работала (ее мужа это устраивало), мой муж понятия не имел ни о готовке, ни об уборке. Я до сих пор его дразню на тему первых приготовленных им макарон и того беспорядка, который он устроил, готовя их, когда мы отмечали девичник, сидя со свидетельницей в гостиной нашей квартиры.

Первые несколько лет брака я работала репортером в журнале по 60 часов в неделю. И также тратила часы дома на готовку, уборку и сбор разбросанных мужем по полу грязных носков.

Но рождение дочери стало тем самым рубиконом. Она кричала. Она требовала. Своими маленькими пальчиками она хватала меня, прося не оставлять ни на секунду.

Чем громче она плакала, тем громче я кричала на него. Пожалуйста, помой посудомоечную машину. Пожалуйста, помешай сырный соус. Пожалуйста, сделай сырный соус. Пожалуйста, не заставляй меня говорить ”пожалуйста”.

В первые дни материнства я была пассивно-агрессивной. Злясь, я игнорировала горы немытой посуды, кучу настиранного белья на полу в ванной комнате. Просила его о тишине, так как не было ни одного дня, чтобы он помог убраться и не создал еще больше беспорядка. Он задавал вопросы, спрашивая, что не так. Но я обижалась и отвечала ”ничего” и ”не хочу об этом говорить”.

Этим я хотела сказать: ”Все не так. Почему же ты не видишь, что мне нужна помощь?”.

В ответ он слышал, что я от него закрылась. Он не мог прочитать мои мысли. Он определенно не понимал, что все, чего я хочу — это чтобы стиральная машина стирала, а посудомоечная машина мыла.

Его попытки наладить отношения были неуклюжими, но продуманными: горы любимых мною конфет, принесенных из магазина, которые должны были меня подбодрить; звонки с работы домой с предложением заказать на ужин пиццу. Они должны были сработать и растопить мое холодное сердце, чтобы я забыла о посуде, стирке, пыли и пылесосе. Но тогда в доме снова появился бы бардак, и все повторилось бы.

Мы разговаривали. Я кричала. Мы даже ходили к семейному психологу.

Тогда я поняла, что он хотел, чтобы я с ним больше говорила. Обсуждение (а не борьба) была в нашем случае более эффективна, потому что мы общались, пользуясь словами. Чем больше я училась объяснять свои потребности в словах, тем больше он понимал, что мне нужно.

Спустя 18 лет, наш брак все еще не идеален. Но мы друг друга любим и учимся.

Я являюсь основным ”добытчиком” в семье. Моя зарплата выше, чем у моего мужа (за исключением тех двух лет после рождения ребенка). Некоторые домашние дела делаю я. Но когда я работаю на двух или трех работах, он делает по дому больше.

Он выпекает ароматный хлеб по выходным и готовит жирные домашние соусы по будням. Он тот, кто, возвращаясь вечером с работы, заходит в магазин за продуктами, а потом идет к плите и готовит полезные (а иногда и не очень) блюда для нашей семьи из трех человек.

И до сих пор я не являюсь более везучей, нежели сотни тысяч мужчин, чьи жены приходят после оплачиваемой работы только для того, чтобы повесить пальто, засучить рукава и приняться за домашнюю работу, которая по сей день ожидает своего работника по соответствующей половой принадлежности.

Я не удачлива. Я равна ему.

Для нашей дочери, которая видит, как мама работает на трех работах, в то время как отец на одной, это является нормальным. Мама может провести вечер в офисе, редактируя фотографии с недавних семейных съемок (одна из работ — фотограф), в то время как папа ловко управляет шваброй над полом и готовит лазанью в духовке.

В воскресенье мама может отдыхать, лежа на диване с книгой, в то время как папа метет задний двор. Потому что за пять долгих рабочих дней мама очень устала и истощена, а в субботу может понадобиться проводить съемки свадьбы.

Она видит родителей, которые установили справедливый ритм. Это чудесно, но не является везением. Удача — это найти четырехлистный клевер. Удача — это выиграть в лотерею. Удача — это проехать перекресток, пока светофор не загорелся красным.

Говоря, что мой, сорока с чем-то лет, муж готовит себе ужин, складывает свое грязное белье в корзину в ванной и звонит спросить, может ли он забрать дочь с тренировки по футболу, так как освободился с работы раньше — дает нам понять, что он стал свидетелем полученного мною бонуса, вытянутого из мешка нашей совместной жизни.

Но нет никакого везения в том, чтобы открыть на завтрак коробку хлопьев и обнаружить там холопья. Проблема — это открыть коробку и ничего там не найти”.