Но строк печальных не стираю

Но строк печальных не стираю thumbnail

Статья
посвящена проблеме трактовки стихотворения А. Пушкина «Воспоминание», связанной
с двояким прочтением его последнего стиха.

Стихотворение
«Воспоминание» – одно из самых пронзительных у Пушкина. Оно состоит из двух
частей, одна из которых опубликована, а другая осталась в рукописи. Процитируем
первую часть.
Когда для
смертного умолкнет шумный день
И на немые
стогны града
Полупрозрачная
наляжет ночи тень
И сон,
дневных трудов награда,
В то время
для меня влачатся в тишине
Часы
томительного бденья:
В
бездействии ночном живей горят во мне
Змеи
сердечной угрызенья,
Мечты кипят,
в уме, подавленном тоской,
Томится
тяжких дум избыток,
Воспоминание
безмолвно предо мной
Свой длинный
развивает свиток.
И с
отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и
проклинаю,
И горько
жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк
печальных не смываю.
(19 мая 1828
г.)

Смысл
стихотворения обычно воспринимается как покаяние. Однако не всеми. По поводу
последней строки «Но строк печальных не смываю» знаменитые пушкинисты Д.Д.
Благой и С. М. Бонди в лекциях на филологическом факультете МГУ в 60-е годы ХХ
века разошлись во мнениях. Д.Д. Благой утверждал, что Пушкин и не хотел смывать
печальные строки, так как, оплакивая свое прошлое, страдая от сознания своего
недостойного поведения в те годы, он все же не желал расставаться с памятью о
тех событиях, принимая жизнь такой, как она сложилась.

Бонди
считал, что драматизм положения поэта был в том, что он хотел, но не мог смыть
то, что ввергало его в печаль. В самом деле, выражение: «не смываю» – дает
основание и для той, и для другой интерпретации. Можно предположить, что
трактовка Благого предполагает или какое-то особенное мужество, не позволяющее
человеку отречься от своего прошлого, как бы оно его ни угнетало, или высшее
самолюбование.

Бонди увидел
проявление драмы совести. Он расценивал воспоминания поэта не как средство их
увековечения, а как попытку расстаться с ними. Но попытка эта предстает как
безнадежная. Почему? Бонди объяснял это тем, что прошлое является неотъемлемой
частью жизни человека, от прошлого нельзя избавиться, оно всегда стоит за
человеком, готовое сыграть в решающую минуту
роковую роль. Так, например, он
трактовал гибель Дон Гуана (в трагедии Пушкина «Каменный гость») как
обусловленную именно его прошлым. Оно дает основание Командору предъявить Дон
Гуану «свиток» его любовных приключений, дает ожившей Статуе право на суд и
казнь нечестивца, хотя бы тот и действительно в данном случае был впервые
искренне влюблен (как это убедительно доказывал Бонди). Такая перспектива не
может не привести в отчаяние. Остается вопрос: хочет ли человек избавиться от тяготеющего
прошлого? Есть ли в тексте стихотворения доказательства стремления освободиться
от него?

Поэзия –
временнОй, то есть развивающийся во времени вид искусства. В стихотворении
большое значение имеет развитие сюжета и финал. Если финал кажется неопределенным,
то каков сюжет? В опубликованной части стихотворения сюжет разворачивается так:
герой противопоставлен спящим как бодрствующий поневоле. Первое значащее слово
в первом стихе – «смертный». Так вводится тема вечности, на фоне которой ночной
сон естественно являет собой временный аналог сна вечного. Из спящих исключен
человек в силу гнетущих воспоминаний, которые днем приглушены шумом жизни.

Этого шума нет в первой части стихотворения. Здесь совсем нет никаких звуков,
подчеркнуто их отсутствие: умолкнет (шумный день), немые (стогны), в тишине,
(воспоминание) безмолвно (развивает). Все источники информации, скажем так,
отключены. Информация, вызывающая душевное напряжение, гнездится в самом
человеке, в далеких уголках его сознания. Прошлое человека гнетет его, исключая
из всеобщего ритма жизни. Он бодрствует, но его бдение – «томительное»,
нетворческое, непроизводительное. Он вспоминает свое прошлое и, проклиная его,
льет горькие слезы.

Вот и весь
сюжет. Он не дает ответа на поставленную проблему: хочет или не хочет человек
избавиться от прошлого. Обратимся к эпитетам, этим характеристикам состояния.
Описание начинается со слова «томительное» (бденье). Словарь языка А.С. Пушкина
дает такое толкование слову «томительный»: «причиняющий физические или
нравственные мучения, гнетущий, тягостный», в качестве примера приводит как раз
эти стихи – о томительном бдении. Слово «бденье», кстати, обозначает, в числе
прочего, и вечернее богослужение, продолжительность которого зависит от
праздника. Чем более значим праздник, тем торжественнее бдение, тем сильнее
впечатления и ярче духовные переживания, и время летит незаметно. Здесь же часы
этого «бденья» «влачатся». Слово «влачить» в Словаре языка Пушкина [под знаком
Б] определяется так: «проводить время безрадостно, в печали, тоске (со словами:
«дни», «часы», «век»)». Ночью «живей» горят «угрызенья». Значит, бденье для
героя стихотворения – продолжение дневных ощущений, только в очищенном от
бытовых мелочей виде и, как видим, мучительнее. «Тоска», «тяжкие думы» о
событиях его жизни вызывают в нем отвращение.
Оглядываясь
назад, он трепещет и проклинает. «Трепетать» здесь, видимо, означает: бояться
наказания за содеянное. «Проклинать» – не значит ли отказ, отречение. Он
«горько» жалуется, «горько» плачет. Если это всё для любования, то не слишком
ли много горечи? Нет ни единого звука о том, что герой дорожит памятью о том,
что так мучит его.

В
опубликованном варианте стихотворение имеет очень обобщенный характер, можно
сказать, вид алгебраического выражения. Каждый читатель может ощутить скорбь
поэта и в то же время подставить в эти поэтические формулы свой личный опыт,
свои арифметические значения. Вторая, неопубликованная часть стихотворения, –
двадцать строк, имеющих глубоко личный характер. В них длинный перечень обид от
друзей, общества и осознание своей вины.
Я вижу в
праздности, в неистовых пирах
В безумстве
гибельной свободы,
В неволе, в
бедности, изгнании, в степях
Мои
утраченные годы.

Первые
двенадцать строк естественно помещаются после стиха «Свой длинный развивает
свиток», в них – «текст» этого свитка. Расшифровке легко поддается каждое
слово. Если в первой части стихотворения звуков нет, то в неопубликованном
продолжении много звуков: «слышу» (привет), слышу (жужжанье клеветы), шепот
(зависти) – ангелы говорят (мертвым языком). Человек поневоле вступил в контакт
с бессмертными. Самые интимные – последние восемь строк.
И нет отрады
мне – и тихо предо мной
Встают два
призрака младые,
Две тени
милые, – два данные судьбой
Мне ангела
во дни былые:
Но оба с
крыльями и с пламенным мечом.
И стерегут…-
и мстят мне оба.
И оба
говорят мне мертвым языком
О тайнах
счастия и гроба.

Читайте также:  Можно ли стирать подушку из кашемира

«Нет отрады
мне» – это момент наивысшего отчаяния. В этот момент герой обретает духовную
поддержку: являются ангелы. Поэт осознает присутствие незримых («призраки»,
«тени») хранительных сил («милые», «ангелы», «стерегут»), появляющихся в самый
необходимый миг. Такое ощущение может возникнуть только у христианина. Это
свидетельствует о том, что речь идет не о безрелигиозном сознании, а о драме
христианина.

Ангелы
восприняты в контрастном состоянии. Этим объясняется употребление
противительного союза «но» в середине описания ангелов: «Но оба с крыльями», то
есть способные в любой миг улететь и оставить человека одного. Оба «с пламенным
мечом», то есть и охраняющие, и угрожающие. Угроза от них исходит не только
врагам поэта («стерегут»), но и ему самому: «мстят мне». Ангелы указывают на
способ обретения душевной гармонии и в земной жизни («о тайнах счастья»), и
после нее («О тайнах …гроба»). Но «говорят мне мертвым языком». Слово «мертвый»
можно понять как «немой» – беззвучная речь, без слов. Для поэта, чья жизнь – в
словах, это мертвая речь. Но можно ведь это слово понять и так, что речи
ангелов недоступны поэту по его душевному состоянию, поэт слышит их, но пока не
может воспринять их предупреждение всей душой. Не потому ли, что загладить
прошлое можно, лишь отказавшись от прежнего образа жизни? Иными словами,
прошлое только тогда перестанет тяготить, когда в настоящем не останется следа
от привычного поведения, ставшего второй натурой?

Не может ли служить ответом
на этот вопрос стихотворение 1836 года? Оно тоже о попытке раскаяния:
Напрасно я
бегу к Сионским высотам.
Грех алчный
гонится за мною по пятам…
Так, ноздри
пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев
следит оленя бег пахучий.

Сюжет
рукописной части «Воспоминания» – о стремлении небесных сил приложить все
усилия для спасения человека, бесполезные, пока сам человек остается в
бездействии. В 1828 году Пушкин был далек от той ясной формулы, которую видим в
этом коротком стихотворении 1836 года, хотя уже в «Записке «О народном
воспитании» (1826) он пишет о пагубной роли недостатка нравственности:
«Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в
преступные заблуждения».

Митрополит
Антоний характеризует стихотворение «Воспоминание» как «беспощадную элегию»: «В
годы своей возмужалости Пушкин надеялся освободиться от юношеских страстей…»
[с. 19] – и ставит вопрос: «В чем же так горько, так беспощадно каялся наш
поэт? Конечно, в грехах против 7-й заповеди…Покаяние Пушкина в своих юношеских
грехах было не просто всплеском безответного чувства, но имело тесную связь с
его общественными и даже государственными убеждениями» [с.20[. Далее митрополит делает, казалось бы, неожиданный вывод о прямой связи
нравственности членов общества и устоев семьи и государства: «Далек был Пушкин
от общепринятого теперь парадокса о том, что нравственная жизнь каждого есть
исключительно его частное дело, а общественная деятельность его совершенно не
связана с первою».

В свете этого суждения стихотворение «Воспоминание»
приобретает новое звучание, неожиданно гражданское значение, отсылая к
Заповедям, этой единственно устойчивой модели мира.
Христианин
не может не знать, что есть средство «смыть печальные строки» – это исповедь,
неназванный ключ к подобным страданиям. Облегчение души через церковное покаяние
– это традиционный путь: «всякий верующий в Него (в Бога) получит прощение
грехов именем Его» [Деяния,10, 43]. Драматизм стихотворения, сосредоточенный в
последней его строке, – в напряженной работе души, оставшейся наедине со своим
раскаянием.

Стихотворение
драматично, если герой, хотя и не может, но хочет освободиться от грехов
молодости, и трагично, если он не пытается этого сделать. Если же такой трагизм
овладеет поколением (а безнравственность ведет к разрушению семьи, что, в свою
очередь, грозит разрушением государства), то трагизм обернется катастрофой.
Однако катастрофическое мироощущение совершенно чуждо духу творчества Пушкина.
Не случайно в последнее время выходят такие книги, как «Путь Пушкина к
Православию» и подобные. Стихотворение «Воспоминание» – значительная веха на
этом пути.

Рейтинг работы: 7

Количество рецензий: 1

Количество сообщений:

Количество просмотров: 345

© 20.06.2019 эмма веденяпина
Свидетельство о публикации: izba-2019-2579004

Метки: Раскаяние, томление, тоска,
Рубрика произведения: Разное -> Литературоведение

Источник

Александр Пушкин, новое:

Вот север, тучи нагоняя,
Дохнул, завыл — и вот сама
Идёт волшебница зима.

Пришла, рассыпалась; клоками
Повисла на суках дубов;
Легла…

И вот уже трещат морозы
И серебрятся средь полей…
(Читатель ждет уж рифмы розы;
На, вот возьми её скорей!)
Опрятней модного паркета
Блистает…

Зима. Что делать нам в деревне? Я встречаю
Слугу, несущего мне утром чашку чаю,
Вопросами: тепло ль? утихла ли метель?
Пороша есть иль нет? и…

Поэт! не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдёт минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься твёрд,…

Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несёшься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.

Ты небо недавно…

Любите поэзию?

Угадайте автора стихотворения

Свои пожелания по работе сайта вы можете оставить в нашей гостевой книге.

Стихотворение входит в подборки:

Александр Пушкин, самые читаемые стихотворения:

  1. Предвижу всё: вас оскорбит
    Печальной тайны объясненье.
    Какое горькое презренье
    Ваш гордый взгляд изобразит!
    Чего хочу? с какою целью
    Открою…

  2. Я к вам пишу — чего же боле?
    Что я могу ещё сказать?
    Теперь, я знаю, в вашей воле
    Меня презреньем наказать.
    Но вы, к моей несчастной доле
    Хоть…

  3. Любви все возрасты покорны;
    Но юным, девственным сердцам
    Её порывы благотворны,
    Как бури вешние полям:
    В дожде страстей они свежеют,
    И…

  4. Люблю тебя, Петра творенье,
    Люблю твой строгий, стройный вид,
    Невы державное теченье,
    Береговой её гранит,
    Твоих оград узор чугунный,
    Твоих…

  5. Тиха украинская ночь.
    Прозрачно небо. Звёзды блещут.
    Своей дремоты превозмочь
    Не хочет воздух. Чуть трепещут
    Сребристых тополей листы.
    Луна…

  6. Гонимы вешними лучами,
    С окрестных гор уже снега
    Сбежали мутными ручьями
    На потоплённые луга.
    Улыбкой ясною природа
    Сквозь сон встречает утро…

  7. Кого ж любить? Кому же верить?
    Кто не изменит нам один?
    Кто все дела, все речи мерит
    Услужливо на наш аршин?
    Кто клеветы про нас не сеет?
    Кто…

  8. Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
    К нему не зарастёт народная тропа,
    Вознёсся выше он главою непокорной
    Александрийского столпа.

    Нет…

  9. Я помню чудное мгновенье:
    Передо мной явилась ты,
    Как мимолётное виденье,
    Как гений чистой красоты.

    В томленьях грусти безнадежной,
    В тревогах…

  10. Простишь ли мне ревнивые мечты,
    Моей любви безумное волненье?
    Ты мне верна: зачем же любишь ты
    Всегда пугать моё воображенье?
    Окружена…

Лучшая поэзия, читайте на сайте

Что стоит прочитать?

Агния Барто - Записки детского поэта

Книга о детях, но не для детей, пусть вас не смущяет столь несерьёзное оформление обложки.

“Записки детского поэта” составлены таким образом,…

Источник

Ýëåãèÿ À.Ñ. Ïóøêèíà “Âîñïîìèíàíèå”
(â êîíòåêñòå äóõîâíûõ è ýñòåòè÷åñêèõ òðàäèöèé) 

Îáùåïðèíÿòîå ìíåíèå, ÷òî  Ïóøêèí ãàðìîíè÷åí, ÿâëÿåòñÿ ãëóáîêî îøèáî÷íûì, ãàðìîíè÷åí íå ñàì ïîýò, à åãî ïîýçèÿ, êîòîðàÿ ÿâëÿåò ÷óâñòâî ìåðû, ñîðàçìåðíîñòè  çåìíîãî è íåáåñíîãî, âûñøåãî è ìàòåðèàëüíîãî, ðåàëèé ìèðà è äóõîâíûõ óñòðåìëåíèé, ÷òî è ÿâëÿåòñÿ  ãàðìîíèåé. Äóìàåòñÿ, ÷òî åå èñòî÷íèêîì ÿâëÿåòñÿ íå ðàçóì (racio), à ñåðäöå, êîòîðîå, ïî Ïóøêèíó,  åñòü öåíòð, èñòî÷íèê, æèçíåïîäàòåëü,  ñàìà èäåÿ    ëè÷íîñòè.
      “ß íà äíÿõ ïðî÷åë î÷åíü ãëóáîêóþ  ìûñëü ïî-ôðàíöóçñêè: âåðà åñòü íàãðàäà áîðüáû, è ýòî ñòîëüêî æå áîðüáà ñ íàøèìè ñòðàñòÿìè, êàê è ñ íàøèìè ñîìíåíèÿìè”, —  ñêàçàë Ïóøêèí â ðàçãîâîðå ñ À. Ñìèðíîâîé. —  Ñëèøêîì ÷àñòî äóìàþò, ÷òî  ñîìíåíèÿ âñåãäà äåëî ðàçóìà; ñåðäöå ñîìíåâàåòñÿ  ñòîëüêî æå, òàê êàê íà íåì îòðàæàþòñÿ  íàøè ïå÷àëüíåéøèå ñòðàñòè, íàøè íåäîñòîéíåéøèå ñëàáîñòè”  (êóðñèâ ìîé. — Ñ. Ê.)… – (Öèò. ïî: Ïóøêèí  è åãî âðåìÿ. Ì., 1997. Ñ.127).
        Ñåðäöå êàê òàèíñòâåííûé èñòî÷íèê  è öåíòð ëè÷íîñòè, ïî Ïóøêèíó, ñïîñîáíî ñîêðóøàòüñÿ è ðàñêàèâàòüñÿ, îíî ÷èñòî â ñâîèõ óñòðåìëåíèÿõ è áåççàùèòíî ïåðåä êëåâåòîé è îáèäàìè  “õëàäíîãî ñâåòà”.  Óêîðû ñåðäöà â íî÷íîé òèøèíå ïîáóæäàþò ïåðåîñìûñëèòü âñþ æèçíü .  ñòèõîòâîðåíèè “Âîñïîìèíàíèå”, íàïèñàííîì 19 ìàÿ 1828 ã., ïðîçâó÷àëè íåâåäîìûå äîòîëå â ðóññêîé ïîýçèè  èñïîâåäàëüíûå è ïîêàÿííûå íîòû:

      Êîãäà äëÿ ñìåðòíîãî óìîëêíåò øóìíûé äåíü
È íà íåìûå ñòîãíû ãðàäà
     Ïîëóïðîçðà÷íàÿ íàëÿæåò íî÷è òåíü
È ñîí, äíåâíûõ òðóäîâ íàãðàäà,
      òî âðåìÿ äëÿ ìåíÿ âëà÷àòñÿ â òèøèíå
×àñû òîìèòåëüíîãî áäåíüÿ:
                 áåçäåéñòâèè íî÷íîì æèâåé ãîðÿò âî ìíå
                Çìåè ñåðäå÷íîé óãðûçåíüÿ;
                Ìå÷òû êèïÿò; â óìå, ïîäàâëåííîì òîñêîé,
                Òåñíèòñÿ òÿæêèõ äóì èçáûòîê;
                Âîñïîìèíàíèå áåçìîëâíî ïðåäî ìíîé
                Ñâîé äëèííûé ðàçâèâàåò ñâèòîê:
                È ñ îòâðàùåíèåì ÷èòàÿ  æèçíü ìîþ,
                ß òðåïåùó è ïðîêëèíàþ,
                È ãîðüêî æàëóþñü, è ãîðüêî ñëåçû ëüþ,
                Íî ñòðîê ïå÷àëüíûõ íå ñìûâàþ. 

    “Âîñïîìèíàíèå”  áûëî íàïå÷àòàíî  â  “Ñåâåðíûõ öâåòàõ” â  1829 ã. Ñîâðåìåííèêè íå çíàëè ïðîäîëæåíèÿ, êîòîðîå îñòàëîñü â ðóêîïèñè:

ß âèæó â ïðàçäíîñòè, â íåèñòîâûõ ïèðàõ,
                Â áåçóìñòâå ãèáåëüíîé ñâîáîäû,
                Â íåâîëå, áåäíîñòè, èçãíàíèè, â ñòåïÿõ
                Ìîè óòðà÷åííûå ãîäû.
                ß ñëûøó âíîâü äðóçåé ïðåäàòåëüñêèé ïðèâåò
                Íà èãðàõ Âàêõà è Êèïðèäû,
                Âíîâü ñåðäöó ìîåìó íàíîñèò õëàäíûé ñâåò
                Íåîòðàçèìûå îáèäû.
                ß ñëûøó âêðóã ìåíÿ æóææàíüå êëåâåòû,
                Ðåøåíüÿ ãëóïîñòè ëóêàâîé,
                È øåïîò çàâèñòè, è ëåãêîé ñóåòû
                Óêîð âåñåëûé è êðîâàâûé.   
È íåò îòðàäû ìíå — è òèõî  ïðåäî ìíîé
Âñòàþò äâà  ïðèçðàêà ìëàäûå,
Äâå òåíè ìèëûå, — äâà äàííûå ñóäüáîé
Ìíå àíãåëà âî äíè áûëûå;
Íî îáà  ñ êðûëüÿìè è ñ ïëàìåííûì ìå÷îì
                È ñòåðåãóò… è ìñòÿò ìíå îáà,
                È îáà ãîâîðÿò ìíå ìåðòâûì ÿçûêîì
                Î òàéíàõ ñ÷àñòèÿ è ãðîáà.

Ñðåäè ñòèõîòâîðíûõ ñòðî÷åê  ðèñóíêè: “ëîäêà ïîä ïàðóñîì è òðóáà ïèðîñêàôà, êèíæàë è ìóæñêèå ïîðòðåòû (ïðåäïîëîæèòåëüíî  À.Ìèöêåâè÷à è Ï.À. Ïëåòíåâà)” – (Ëåòîïèñü æèçíè è òâîð÷åñòâà À.Ñ.Ïóøêèíà:  4 ò. Ò.2. Ì.,1999. Ñ.386), – êîòîðûå óêàçûâàþò íà ïàóçû âî âðåìÿ íàïèñàíèÿ, à òàêæå íà  îáðàçû ïëàâàíèÿ, ïóòè, çðåíèÿ, ìåñòè. Ïðîíèöàòåëüíûé è  òàëàíòëèâûé ñîâðåìåííèê Ïóøêèíà —  Àäàì Ìèöêåâè÷, ÷àñòî âèäåâøèé ïîýòà â 1828 ã., ñâèäåòåëüñòâîâàë: “Ïóøêèí, î÷åâèäíî, ïîääàâàëñÿ âíóòðåííåìó ïðåîáðàçîâàíèþ. Òå, êîòîðûå çíàëè åãî â ýòî âðåìÿ, çàìå÷àëè â íåì çíà÷èòåëüíóþ ïåðåìåíó. Âñå, ÷òî áûëî â íåì õîðîøî, âûòåêàëî èç åãî ñåðäöà. Ïîãðåøíîñòè åãî, êàçàëîñü, áûëè ïëîäàìè  îáñòîÿòåëüñòâ, ñðåäè êîòîðûõ îí æèë.  Îí ëþáèë îáðàùàòü ðàññóæäåíèÿ íà âûñîêèå  âîïðîñû ðåëèãèîçíûå è îáùåñòâåííûå, î ñóùåñòâîâàíèè êîòîðûõ åãî ñîîòå÷åñòâåííèêè, êàçàëîñü, è ïîíÿòèÿ íå èìåëè”. (Ìèöêåâè÷ À. Áèîãðàôè÷åñêèå è ëèòåðàòóðíûå èçâåñòèÿ î Ïóøêèíå. 25 ìàÿ 1837 ã. – Ïåðåâîä êí.Âÿçåìñêîãî // Âÿçåìñêèé Ï.À. Ïîëí. Ñîáð. Ñî÷. Ò.7.Ñ. 315).
Ïî æàíðó “Âîñïîìèíàíèå”   ÿâëÿåòñÿ  ìåäèòàòèâíîé ýëåãèåé ñ ðàçâèòèåì òðàäèöèîííûõ òåì äóõîâíûõ  çàáëóæäåíèé è ñëåïîòû, ïðåîáðàæåíèÿ è  ïðîçðåíèÿ  èñòèíû. Ñîçåðöàíèå ïðîøëîãî êàê  ñöåíàðèÿ ëè÷íîé æèçíè  ÿâëÿåòñÿ ñîçåðöàíèåì íå÷òî óæàñíîãî è áåçîòðàäíîãî, ÷òî è çàñòàâëÿåò “òðåïåòàòü è ïðîêëèíàòü”, ëèòü ñëåçû, ïðèçíàòü, ÷òî ãîäû óòðà÷åíû, à âîêðóã áûëè ëèøü äðóçüÿ-ïðåäàòåëè è âîçëþáëåííûå, êîòîðûå, ïî âñåé âåðîÿòíîñòè, óæå ìåðòâû, íî ìîãóò “ñòåðå÷ü” è “ìñòèòü”. Îáðàç “çìåè ñåðäå÷íîé óãðûçåíüÿ”, ïðè âñåé ÿðêîñòè ìåòàôîðû,  âêëþ÷àåò ìàòåðèàëüíî-íàòóðàëèñòè÷åñêèå ÷åðòû (çìåÿ óãðûçàåò, íî ýòî ñåðäå÷íàÿ çìåÿ, òî åñòü çìåÿ, æèâóùàÿ â ñàìîì ñåðäöå). Íî÷íîé êîëîðèò,  ðàçëèâøååñÿ âîêðóã ìîë÷àíèå, íåìîòà íî÷íîãî ãîðîäà (“íåìûå ñòîãíû ãðàäà”) óñèëèâàþò  ñèòóàöèþ áîðåíèÿ ìûñëåé, èõ  “èçáûòîê” “òåñíèòñÿ” â ïîäàâëåííîì òîñêîé óìå. Âñå ñïÿò “îòðàäíûì ñíîì”, ëèøü ïîýò â “òîìèòåëüíîì áäåíüè”; åìó íå äàí, êàê âñåì ïðî÷èì, îòðàäíûé ïîêîé. Áåññîííèöà íå ìåòàôîðè÷íà, à ðåàëüíà, áîëåå òîãî,  ýòî  ñîñòîÿíèå ÿñíîãî ñîçåðöàíèÿ ïóñòîòû, áåçîòðàäíîñòè, êîãäà âñå îáìàíóëî è âñå íàïðàñíî, è äàæå ñâîáîäà  âèäèòñÿ êàê ãèáåëüíàÿ. Êàæåòñÿ, ÷òî â ïóøêèíñêîé ìåäèòàöèè íåò íè ñàìîîïðàâäàíèÿ, íè ðàäîñòè. Ýòî ñòåíàíèÿ,  êîòîðûì íåò èñõîäà è ðåàëüíîãî ðàçðåøåíèÿ êîëëèçèè, òàê êàê âñå ïðîèñõîäÿùåå ÿâëÿåòñÿ âíóòðåííåé æèçíüþ ñåðäöà, åãî ñêîðáè è îòâðàùåíèÿ ê  áûëûì çàáëóæäåíèÿì.
Òðàãè÷åñêèé ïàôîñ ñòèõîòâîðåíèÿ îòíþäü íå ïîðîæäåíèå ýëåãè÷åñêîé ñêîðáè îá óòðà÷åííîì (þíîñòü, äðóæáà, ëþáîâü), îí âîçíèêàåò ïîòîìó, ÷òî ïðîøëîå ÿâëÿåòñÿ ïðÿìîé  ïðè÷èíîé íàñòîÿùåãî ñîñòîÿíèÿ äóõà,  êîòîðîå óæàñíî, òàê êàê  íåâîçìîæíî ÷òî-ëèáî èçìåíèòü â “ñâèòêå” — ðóêîïèñàíèè äåë è ïîìûñëîâ, êîòîðîå ðàçâîðà÷èâàåòñÿ ïîìèìî âîëè.
“Âîñïîìèíàíèå” íå ïîääàåòñÿ ïðÿìîé èíòåðïðåòàöèè: ìîðàëüíûå èíâåêòèâû ïîýò íå ïðèìåíÿåò íè ê ñåáå, íè ê äðóãèì. Â.Âåðåñàåâ  ïèñàë: “Êàê ìîæíî  ðàñêàèâàòüñÿ  â ñâîåé áåäíîñòè èëè íåâîëå?  <…> âî âñåì ýòîì ïîýò ÿâëÿåòñÿ ëèöîì ñòðàäàþùèì, è íèêàêîãî  òóò ìåñòà  íå ìîæåò áûòü ðàñêàÿíèþ. Åñëè ïîíèìàòü ñòèõîòâîðåíèå êàê “ïîêàÿííûé ïñàëîì”, òî âñå îíî ïðåäñòàâëÿåòñÿ  ïåðåïîëíåííûì  íåòî÷íûìè è ñîâåðøåííî  ïðîèçâîëüíûìè  âûðàæåíèÿìè. Ñîâåðøåííî ÿñíî, ÷òî  ñòèõîòâîðåíèå  íóæíî ïîíèìàòü íå òàê. Ïóøêèí çäåñü íå ðàñêàèâàåòñÿ, ÷òî ïðîæèë ñâîþ æèçíü íåìîðàëüíî, à òÿæêî ñêîðáèò î òîì, ÷òî êàê åãî æèçíü ïðîøëà íåáëàãîîáðàçíî”. (Âåðåñàåâ  Â. Çàãàäî÷íûé Ïóøêèí. Ì., 1996. Ñ. 262).
Îäíàêî â “Âîñïîìèíàíèè” òåìà ëè÷íîé âèíû  ïðèñóòñòâóåò.  Çà íåå “ìñòÿò”  âûñøèå ñèëû  — “äâà àíãåëà”(îíè áûëè äàíû ñóäüáîé, íî ïî êàêèì-òî ïðè÷èíàì  ïðåâðàùåíû â ïîòóñòîðîííèõ íàáëþäàòåëåé è ñóäèé). Àíãåëû “ñ êðûëüÿìè è ïëàìåííûì ìå÷îì” —   áèáëåéñêèìè ñåðàôèìû, îäèí èç êîòîðûõ ÿâèòñÿ â “Ïðîðîêå” äëÿ ïðåîáðàæåíèÿ ôèçè÷åñêîé ïðèðîäû òîãî, ê êîìó áóäåò îáðàùåíî ñëîâî Ãîñïîäà. Ðåòðîñïåêòèâíî — ïîñëå “Ïðîðîêà” — ïåðâàÿ ñòðîêà “Êîãäà äëÿ ñìåðòíîãî óìîëêíåò øóìíûé äåíü” è ïÿòàÿ “ òî âðåìÿ äëÿ ìåíÿ âëà÷èòñÿ â òèøèíå…”,  âûÿâëÿåò ÿâíóþ îïïîçèöèþ  “ñìåðòíûå — ïîýò”, èëè “ñìåðòíûå”  è òîò, êòî ìîæåò âñïîìíèòü ñ áåñïîùàäíîé ïðàâäîé âåñü  ñâîé ïóòü. Ñìåðòíûé è ñïÿùèé — ñëîâà îäíîãî ñåìàíòè÷åñêîãî ðÿäà, íåñïÿùèé — ïîìíÿùèé — äðóãîãî.
Áåñïîùàäíàÿ ïðàâäà î äóõîâíûõ  ïàäåíèÿõ íåâîçìîæíà  áåç óáåæäåíèÿ â ïîìîùü ñâûøå, áåç íàäåæäû  íà  äóõîâíîå âîçðîæäåíèå. Ëèöåçðåíèå ãðåõî⠗ îäíî èç ñèëüíåéøèõ èñïûòàíèé ÷åëîâåêà.  “ñòåïè ìèðñêîé” ÷åëîâåê, êàê ïðàâèëî, “ñïèò”, îí  íå âèäèò  ñåáÿ è  ðóêîïèñàíèå ñâîåé æèçíè — ó Ïóøêèíà ýòîò ìîòèâ ïåðåäàí ¸ìêèì îáðàçîì ðàçâåðòûâàåìîãî “ñâèòêà”. Òîò, êòî ìîæåò âèäåòü ñâîå ñåðäöå, ñâîþ æèçíü â öåëîì êàê öåïü çàáëóæäåíèé, ïîðîêîâ, ãðåõîâ è ïàäåíèé, ìîæåò âîñêðåñíóòü ê æèçíè íîâîé, îí ïîëó÷àåò ñèëû ê âîçðîæäåíèþ è ïåðåðîæäåíèþ. Ñåðäå÷íîå ñîêðóøåíèå äàåò íåâåäîìûå ñèëû: “íå ñìûâàòü” îáû÷íûì è åæåäíåâíûì   áåñïàìÿòñòâîì  “ñòðîê” æèçíè, à  âèäåòü ñâîé ãðåõ âî âñåé íàãîòå. Ðàñêàÿâøèñü, ÷åëîâåê ïðèîáðåòàåò   ìóäðîñòü è âñåïðîùàþùóþ  ëþáîâü ê ÷åëîâåêó è ìèðó, íî íå çëó â ÷åëîâåêå è ìèðå. 
     Âî âñåé  ïîýçèè íåò áîëåå èñêðåííèõ èñïîâåäàëüíûõ ñòðîê, â êîòîðûõ áû íå ñîäåðæàëîñü íè éîòû “ïîçû” öèâèëèçîâàííîãî, áåçîãîâîðî÷íî ïðèíÿâøåãî “ñåé ìèð” è åãî çàêîíû  ëè÷íîñòè, çàðàíåå ïðîùàþùåé ñåáÿ (íî íå äðóãèõ).
Ñìûñë  êîíöà ñòèõîòâîðåíèÿ “Íî ñòðîê ïå÷àëüíûõ íå ñìûâàþ” ¬¬¬¬ âûçûâàåò íåêîòîðîå çàòðóäíåíèå. Î.Ïðîñêóðèí ñôîðìóëèðîâàë åãî òàê: “íå õî÷ó” èëè “íå ìîãó”? (Ïðîñêóðèí Î. Ïîýçèÿ Ïóøêèíà êàê ïîäâèæíûé ïàëèìñåñò. Ì., 1999. Ñ.216). Èññëåäîâàòåëü ïðèõîäèò ê âûâîäó, ÷òî “íå ìîãó”, ïîä÷åðêèâàÿ, ÷òî “ãëàâíûì îêàçûâàåòñÿ íå ìîòèâèðîâàííîñòü ñèòóàöèè, à ñàìî åå âîñïðèÿòèå”.(Ïðîñêóðèí Î. Óêàç ñî÷. ñ. 218). Îñòàâøàÿñÿ â ðóêîïèñè ÷àñòü ñòèõîòâîðåíèÿ âêëþ÷àåò “ìåòàôèçè÷åñêèé”, à íå òîëüêî áèîãðàôè÷åñêèé êîìïîíåíò. Èõ íàëîæåíèå è ââåäåíèå îáðàçîâ àíãåëîâ-ñåðàôèìîâ îáúÿñíÿþò  ïóøêèíñêèé “ðåàëèçì”: ïðîøëîå íå ïîäâëàñòíî ÷åëîâåêó, çà íåãî íàäî áóäåò îòâå÷àòü, íî áåç ïîìîùè ñâûøå ýòî íåâîçìîæíî. 
Ìèòðîïîëèò Àíòîíèé ñ÷èòàë  ýòî “Âîñïîìèíàíèå” ïðîèçâåäåíèåì, ïî ñâîåé ïîêàÿííîé è èñïîâåäàëüíîé ñèëå ïðåâûøàþùèì “Èñïîâåäü” Áëàæåííîãî Àâãóñòèíà (Ìèòðîïîëèò Àíòîíèé. Î Ïóøêèíå. Ì., 1991. Ñ. 19).  Èñïîâåäü è ïîêàÿíèå, ñåðäå÷íîå âîñïîìèíàíèå è îöåíêà ïðîøëîãî ñâÿçàíû ó Ïóøêèíà ñ ïîèñêîì îòâåòà íà âîïðîñ: “Æèçíü, çà÷åì òû ìíå äàíà?”

Читайте также:  Можно ли стирать пробковые тапочки

Источник