Но строк печальных не стираю

Статья
посвящена проблеме трактовки стихотворения А. Пушкина «Воспоминание», связанной
с двояким прочтением его последнего стиха.

Стихотворение
«Воспоминание» – одно из самых пронзительных у Пушкина. Оно состоит из двух
частей, одна из которых опубликована, а другая осталась в рукописи. Процитируем
первую часть.
Когда для
смертного умолкнет шумный день
И на немые
стогны града
Полупрозрачная
наляжет ночи тень
И сон,
дневных трудов награда,
В то время
для меня влачатся в тишине
Часы
томительного бденья:
В
бездействии ночном живей горят во мне
Змеи
сердечной угрызенья,
Мечты кипят,
в уме, подавленном тоской,
Томится
тяжких дум избыток,
Воспоминание
безмолвно предо мной
Свой длинный
развивает свиток.
И с
отвращением читая жизнь мою,
Я трепещу и
проклинаю,
И горько
жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строк
печальных не смываю.
(19 мая 1828
г.)

Смысл
стихотворения обычно воспринимается как покаяние. Однако не всеми. По поводу
последней строки «Но строк печальных не смываю» знаменитые пушкинисты Д.Д.
Благой и С. М. Бонди в лекциях на филологическом факультете МГУ в 60-е годы ХХ
века разошлись во мнениях. Д.Д. Благой утверждал, что Пушкин и не хотел смывать
печальные строки, так как, оплакивая свое прошлое, страдая от сознания своего
недостойного поведения в те годы, он все же не желал расставаться с памятью о
тех событиях, принимая жизнь такой, как она сложилась.

Бонди
считал, что драматизм положения поэта был в том, что он хотел, но не мог смыть
то, что ввергало его в печаль. В самом деле, выражение: «не смываю» – дает
основание и для той, и для другой интерпретации. Можно предположить, что
трактовка Благого предполагает или какое-то особенное мужество, не позволяющее
человеку отречься от своего прошлого, как бы оно его ни угнетало, или высшее
самолюбование.

Бонди увидел
проявление драмы совести. Он расценивал воспоминания поэта не как средство их
увековечения, а как попытку расстаться с ними. Но попытка эта предстает как
безнадежная. Почему? Бонди объяснял это тем, что прошлое является неотъемлемой
частью жизни человека, от прошлого нельзя избавиться, оно всегда стоит за
человеком, готовое сыграть в решающую минуту
роковую роль. Так, например, он
трактовал гибель Дон Гуана (в трагедии Пушкина «Каменный гость») как
обусловленную именно его прошлым. Оно дает основание Командору предъявить Дон
Гуану «свиток» его любовных приключений, дает ожившей Статуе право на суд и
казнь нечестивца, хотя бы тот и действительно в данном случае был впервые
искренне влюблен (как это убедительно доказывал Бонди). Такая перспектива не
может не привести в отчаяние. Остается вопрос: хочет ли человек избавиться от тяготеющего
прошлого? Есть ли в тексте стихотворения доказательства стремления освободиться
от него?

Поэзия –
временнОй, то есть развивающийся во времени вид искусства. В стихотворении
большое значение имеет развитие сюжета и финал. Если финал кажется неопределенным,
то каков сюжет? В опубликованной части стихотворения сюжет разворачивается так:
герой противопоставлен спящим как бодрствующий поневоле. Первое значащее слово
в первом стихе – «смертный». Так вводится тема вечности, на фоне которой ночной
сон естественно являет собой временный аналог сна вечного. Из спящих исключен
человек в силу гнетущих воспоминаний, которые днем приглушены шумом жизни.

Этого шума нет в первой части стихотворения. Здесь совсем нет никаких звуков,
подчеркнуто их отсутствие: умолкнет (шумный день), немые (стогны), в тишине,
(воспоминание) безмолвно (развивает). Все источники информации, скажем так,
отключены. Информация, вызывающая душевное напряжение, гнездится в самом
человеке, в далеких уголках его сознания. Прошлое человека гнетет его, исключая
из всеобщего ритма жизни. Он бодрствует, но его бдение – «томительное»,
нетворческое, непроизводительное. Он вспоминает свое прошлое и, проклиная его,
льет горькие слезы.

Вот и весь
сюжет. Он не дает ответа на поставленную проблему: хочет или не хочет человек
избавиться от прошлого. Обратимся к эпитетам, этим характеристикам состояния.
Описание начинается со слова «томительное» (бденье). Словарь языка А.С. Пушкина
дает такое толкование слову «томительный»: «причиняющий физические или
нравственные мучения, гнетущий, тягостный», в качестве примера приводит как раз
эти стихи – о томительном бдении. Слово «бденье», кстати, обозначает, в числе
прочего, и вечернее богослужение, продолжительность которого зависит от
праздника. Чем более значим праздник, тем торжественнее бдение, тем сильнее
впечатления и ярче духовные переживания, и время летит незаметно. Здесь же часы
этого «бденья» «влачатся». Слово «влачить» в Словаре языка Пушкина [под знаком
Б] определяется так: «проводить время безрадостно, в печали, тоске (со словами:
«дни», «часы», «век»)». Ночью «живей» горят «угрызенья». Значит, бденье для
героя стихотворения – продолжение дневных ощущений, только в очищенном от
бытовых мелочей виде и, как видим, мучительнее. «Тоска», «тяжкие думы» о
событиях его жизни вызывают в нем отвращение.
Оглядываясь
назад, он трепещет и проклинает. «Трепетать» здесь, видимо, означает: бояться
наказания за содеянное. «Проклинать» – не значит ли отказ, отречение. Он
«горько» жалуется, «горько» плачет. Если это всё для любования, то не слишком
ли много горечи? Нет ни единого звука о том, что герой дорожит памятью о том,
что так мучит его.

В
опубликованном варианте стихотворение имеет очень обобщенный характер, можно
сказать, вид алгебраического выражения. Каждый читатель может ощутить скорбь
поэта и в то же время подставить в эти поэтические формулы свой личный опыт,
свои арифметические значения. Вторая, неопубликованная часть стихотворения, –
двадцать строк, имеющих глубоко личный характер. В них длинный перечень обид от
друзей, общества и осознание своей вины.
Я вижу в
праздности, в неистовых пирах
В безумстве
гибельной свободы,
В неволе, в
бедности, изгнании, в степях
Мои
утраченные годы.

Первые
двенадцать строк естественно помещаются после стиха «Свой длинный развивает
свиток», в них – «текст» этого свитка. Расшифровке легко поддается каждое
слово. Если в первой части стихотворения звуков нет, то в неопубликованном
продолжении много звуков: «слышу» (привет), слышу (жужжанье клеветы), шепот
(зависти) – ангелы говорят (мертвым языком). Человек поневоле вступил в контакт
с бессмертными. Самые интимные – последние восемь строк.
И нет отрады
мне – и тихо предо мной
Встают два
призрака младые,
Две тени
милые, – два данные судьбой
Мне ангела
во дни былые:
Но оба с
крыльями и с пламенным мечом.
И стерегут…-
и мстят мне оба.
И оба
говорят мне мертвым языком
О тайнах
счастия и гроба.

«Нет отрады
мне» – это момент наивысшего отчаяния. В этот момент герой обретает духовную
поддержку: являются ангелы. Поэт осознает присутствие незримых («призраки»,
«тени») хранительных сил («милые», «ангелы», «стерегут»), появляющихся в самый
необходимый миг. Такое ощущение может возникнуть только у христианина. Это
свидетельствует о том, что речь идет не о безрелигиозном сознании, а о драме
христианина.

Ангелы
восприняты в контрастном состоянии. Этим объясняется употребление
противительного союза «но» в середине описания ангелов: «Но оба с крыльями», то
есть способные в любой миг улететь и оставить человека одного. Оба «с пламенным
мечом», то есть и охраняющие, и угрожающие. Угроза от них исходит не только
врагам поэта («стерегут»), но и ему самому: «мстят мне». Ангелы указывают на
способ обретения душевной гармонии и в земной жизни («о тайнах счастья»), и
после нее («О тайнах …гроба»). Но «говорят мне мертвым языком». Слово «мертвый»
можно понять как «немой» – беззвучная речь, без слов. Для поэта, чья жизнь – в
словах, это мертвая речь. Но можно ведь это слово понять и так, что речи
ангелов недоступны поэту по его душевному состоянию, поэт слышит их, но пока не
может воспринять их предупреждение всей душой. Не потому ли, что загладить
прошлое можно, лишь отказавшись от прежнего образа жизни? Иными словами,
прошлое только тогда перестанет тяготить, когда в настоящем не останется следа
от привычного поведения, ставшего второй натурой?

Не может ли служить ответом
на этот вопрос стихотворение 1836 года? Оно тоже о попытке раскаяния:
Напрасно я
бегу к Сионским высотам.
Грех алчный
гонится за мною по пятам…
Так, ноздри
пыльные уткнув в песок сыпучий,
Голодный лев
следит оленя бег пахучий.

Сюжет
рукописной части «Воспоминания» – о стремлении небесных сил приложить все
усилия для спасения человека, бесполезные, пока сам человек остается в
бездействии. В 1828 году Пушкин был далек от той ясной формулы, которую видим в
этом коротком стихотворении 1836 года, хотя уже в «Записке «О народном
воспитании» (1826) он пишет о пагубной роли недостатка нравственности:
«Недостаток просвещения и нравственности вовлек многих молодых людей в
преступные заблуждения».

Митрополит
Антоний характеризует стихотворение «Воспоминание» как «беспощадную элегию»: «В
годы своей возмужалости Пушкин надеялся освободиться от юношеских страстей…»
[с. 19] – и ставит вопрос: «В чем же так горько, так беспощадно каялся наш
поэт? Конечно, в грехах против 7-й заповеди…Покаяние Пушкина в своих юношеских
грехах было не просто всплеском безответного чувства, но имело тесную связь с
его общественными и даже государственными убеждениями» [с.20[. Далее митрополит делает, казалось бы, неожиданный вывод о прямой связи
нравственности членов общества и устоев семьи и государства: «Далек был Пушкин
от общепринятого теперь парадокса о том, что нравственная жизнь каждого есть
исключительно его частное дело, а общественная деятельность его совершенно не
связана с первою».

В свете этого суждения стихотворение «Воспоминание»
приобретает новое звучание, неожиданно гражданское значение, отсылая к
Заповедям, этой единственно устойчивой модели мира.
Христианин
не может не знать, что есть средство «смыть печальные строки» – это исповедь,
неназванный ключ к подобным страданиям. Облегчение души через церковное покаяние
– это традиционный путь: «всякий верующий в Него (в Бога) получит прощение
грехов именем Его» [Деяния,10, 43]. Драматизм стихотворения, сосредоточенный в
последней его строке, – в напряженной работе души, оставшейся наедине со своим
раскаянием.

Стихотворение
драматично, если герой, хотя и не может, но хочет освободиться от грехов
молодости, и трагично, если он не пытается этого сделать. Если же такой трагизм
овладеет поколением (а безнравственность ведет к разрушению семьи, что, в свою
очередь, грозит разрушением государства), то трагизм обернется катастрофой.
Однако катастрофическое мироощущение совершенно чуждо духу творчества Пушкина.
Не случайно в последнее время выходят такие книги, как «Путь Пушкина к
Православию» и подобные. Стихотворение «Воспоминание» – значительная веха на
этом пути.