Стирали на грушевке бабы анализ

Рубрика «Конкурс»

Конкурс Союзного государства «Россия-Беларусь: духовная общность»

Беляк Елизавета, 11а класс

Отзыв о стихотворении Анатолия Аврутина «Стирали на Грушевке бабы…»

Аврутин Анатолий Юрьевич – поэт нашего времени, родившийся в Белоруссии в послевоенное время – в 1948 году. Район города Минска, железнодорожный поселок в прошлом, – Грушевка – родной уголок для поэта. И не раз в стихотворениях возникали образы, связанные с этим местом и детскими годами. А эти годы, наверное, у А. Аврутина были нелегкими, как и у всех после войны. В стихотворении «Стирали на Грушевке бабы…» память возвращает поэта в те далекие годы.

Слово «война» кольнет в сердце уже в первой строфе и не повторится больше нигде. Однако оно читается за каждым образом стихотворения: «грубая дощатая колонка», «корыта»- это разрушенный войной уклад жизни, «обноски ребячьи»- это послевоенная бедность. Буднично рассказывает автор о том, как стирали женщины белье. Женская послевоенная доля – тема стихотворения. Ни возвышенных слов, ни приподнятых фраз, а ведь женщины эти – настоящие героини. И говорит об этом автор не крикливо. Они пережили войну, старались сберечь детей, любили, ждали…и теперь вот налаживают жизнь. Каждодневный обессиливающий труд, чтобы жить дальше, растить детей.

От взглядов работу не пряча,

И лишь проклиная её,

Стирали обноски ребячьи

Да мелкое что-то своё

Перечитывая эти строки, становится как-то не по себе, слова «обноски», «мелкое что-то своё» звучат как укор ныне живущим. Чувство вины перед этими женщинами, которые не могли похвастаться добротной одеждой своих ребятишек, своим красивым бельём не покидает читателя. Наверное, им трудно было быть женственными, утонченными, да и просто здоровыми, если приходилось стирать голыми руками осенью в «озяблой» воде. Они «смывали с одежки войну»- метафора очень ёмкая, позволяющая автору не давать других картин послевоенной жизни. «Стирали», «смывали», «проклиная», «тоскуя», « глядели»- эти глаголы и деепричастия создают ощущение одиночества, безрадостной жизни. Время прошлое растянуто, ничего не закончилось. Не случайно, на мой взгляд, поэт повторяет слово «стирали», как бы подчеркивая желание этих женщин стереть все страшное из памяти, желание вернуть счастливую довоенную жизнь. Это счастье в семье, в детях и, конечно же, в муже—сильном человеке, защитнике семьи и Родины. «Рубаха мужская» становится символом счастья, с завистью глядят бабы на ту, которая дождалась мужа с войны…Она дождалась, а скольким бабам горевать с детками. Весь трагизм положения подчеркивается и аллитерацией, повтор «р» говорит о грубом, безжалостном времени, в котором жили эти женщины. Ассонанс («подолы чуток подоткнув, водою осенней, озяблой») приближает стихотворение к народной песне-плачу. Использование автором разговорной лексики («чуток», «одежка», рубаха») не снижает трагически- героического пафоса стихотворения. Щемящая нота обреченности большинства женщин на одиночество или ожидание своих мужей, сыновей, братьев звучит в стихотворении.

И дружно глазами тоскуя,

Глядели сквозь влажную даль

На ту, что рубаху мужскую

В тугую крутила спираль…

Читая строки, написанные с особенной неспешностью, свойственной амфибрахию, мы на время оказываемся стылым осенним днём рядом с этими женщинами. Трудовые будни, лишения, безнадежность превратили их в «баб». В их тусклых глазах уже не найти тех озорных и счастливых девушек или женщин. Их больше нет. Но слово «баба» не унижает в данном контексте русскую женщину, наоборот, оно подчеркивает силу, стойкость.

Одна из них «крутит в тугую спираль» рубаху того, кого она ждала и кому посчастливилось вернуться с фронта живым. Другие бабы смотрят на эту счастливицу «глазами тоскуя» и «сквозь влажную даль» – сквозь свои слезы. Они и завидуют ей и понимают, что всему виной война, разрушившая все надежды на счастье. Так раскрывается основная мысль стихотворения.

«Стирали на Грушевке бабы…»- произведение, которое, прочитав один раз, трудно забыть. Образы этих несчастливых женщин будут стоять перед глазами как напоминание о том тяжелом времени. Моя жизнь только начинается, и я не хотела бы такой судьбы, как у этих баб. Пусть наш мир не окажется на грани войны.

Продолжение

                                                                           Фролов Вадим, ученик 10 «А» класса МБОУ  

                Староюрьевской средней     общеобразовательной школы  Тамбовской области. Научный руководитель – канд. пед. наук Александр Владимирович Лежнёв. (2013 год)

      ОПЫТ АНАЛИЗА СТИХОТВОРЕНИЯ  АНАТОЛИЯ АВРУТИНА «ГРУШЕВКА».

            До недавнего времени  белорусская литература начиналась для меня с прозы Василя Быкова, с поэзии Якуба Колоса и Янки Купалы. Этими же именами литература великого народа, чего греха таить,  и заканчивалась. Но, знакомясь с заданиями для проведения отборочного этапа олимпиады Союзного государства «Россия и Беларусь: историческая и духовная близость», несколько раз перечитал стихотворение Анатолия Аврутина, которое, как говорится,  мне сразу запало в душу. Конечно, захотелось как можно больше  узнать о поэте, и я  отправился в районную библиотеку, где среди только что поступившей   литературы  на  одном  из столов читального зала увидел очередной номер литературно – художественного журнала «Подъём» (издаётся в Воронеже),   почему-то открыл журнал и обнаружил  подборку стихов «Сквозь сумрак времён» Анатолия Юрьевича Аврутина. Сомнений больше не было: буду изучать жизненный и творческий  путь  Аврутина и писать отзыв на стихотворение «Грушевка». Да, я отыскал  в Интернете это  произведение под таким названием (по-моему, оно опубликовано в журнале «Знамя»), хотя   в пакете заданий  стихотворение для отзыва напечатано без названия.

        Что же скрывается за словом «Грушевка»? Мне показалось сначала, что это речка (в Староюрьевском районе Тамбовской области, где я живу, есть речка Вишнёвка, например), но, вчитавшись в стихотворение, понял свою ошибку: как-то  не увидел логики  между речкой и колонкой. И только справочная литература  многое разъяснила. «Грушевка, о которой идет речь в стихотворении, — это микрорайон в Минске, в прошлом железнодорожный поселок, место, где А. Аврутин в 1948 году родился. Малая родина поэта. Она-то и дала исток его творчеству. Родной Грушевке он посвятил много стихов (и пишет о ней до сих пор)»,- отмечает в одной из статей   и  Владимир Гниломёдов, академик Национальной академии наук.  Например, вот эти строки А.Ю.Аврутина  тоже о Грушевке:

«Это ж Грушевка… 

Изобьют… 

Не ходите… 

Да вот мой дом…» 

И хоть семеро 

одного не ждут, 

Ждали семеро за углом. 

Чем-то под ноги. 

Шапку – в снег. 

Не по шву расползлось пальто. 

«Только раз попадешься с ней… 

Ну, проваливай, а не то…» 

И это  о  малой родине – Грушевке:

Немощен проселок

Ямы там и тут.

Грушевский поселок.

Яблони цветут.

       Да, читаю в других источниках, здесь, в рабочей  Грушевке, рос  Анатолий Аврутин.  Его дед был  железнодорожным  грузчиком, отец – инженером  депо, да и сам будущий мастер слова   начинал трудовой путь  слесарем – инструментальщиком в  местном железнодорожном депо. А.Ю.Аврутин подсчитал:  общий рабочий стаж  его  семьи на железной дороге превышает 150 лет. Похвально!

   Приведу несколько фактов творческой биографии Аврутина.  Анатолий Юрьевич Аврутин – член-корреспондент Академии поэзии и Петровской Академии наук и искусств.  Он является лауреатом международной литературной премии им. Симеона Полоцкого, российских премий имени  Антона Чехова, имени Николая Минского. Он  один из победителей третьего московского международного конкурса поэзии «Золотое перо – 2006». За достижения в области литературы награжден орденами Михаила Юрьевича Лермонтова и Маяковского, медалью  Франциска Скорины, Золотой Есенинской медалью, медалями  имени Михаила Шолохова, имени  татарского поэта и патриота Мусы  Джалиля.   Есть у известного белорусского поэта и ряд других  престижных наград. В 2011г. название «Поэт Анатолий Аврутин» присвоено звезде в созвездии Рака. Вот бы отыскать эту звезду на ночном небе, находясь в центре России!

И отрадно, что сочинения  Анатолия  Юрьевича Аврутина изучаются в школах Белоруссии.

       В основе содержания анализируемого мной стихотворения  конкретная ситуация: на Грушевке женщины, как правило, стирали  и стирают бельё у колонки, «устроенной возле моста». Время года обозначено точно (осень), есть указание и на первый послевоенный год («смывали с одёжки войну»). Благодаря этому не остаётся сомнений в реальности случая, рассказанного поэтом. Все  детали конкретны.  Именно эти мелочи быта, нанизанные друг на друга, дают  зримо представление, что  же происходит на одной из непарадных улиц Минска. Красок ярких нет, отсутствует и  жёлтая – спутница  даже  поздней осени, всё  воспринимается   мной, читателем,  как чёрно-белое полотно, которое  в конце произведения  неожиданно расцвечивается какой-то необычной краской,  «вырабатываемой»  тоскующими  женскими  сердцами.  

     Темой стихотворения становится воспоминание о событии на Грушевке  в первую послевоенную осень. Конечно,   описанный  в стихотворении  случай  произошёл  ещё до рождения  А.Аврутина (напомню: Анатолий Юрьевич появился на свет в 1948-ом), но мог (и неоднократно!) случиться и позже, когда будущий поэт стал понимать, принимать окружающий его мир и события детским сердцем и детскими глазами. А  дети, как отмечают многие  историки, в  военное и послевоенное время быстро взрослели.   Да и сам автор спустя годы признавался:  «Первое сохранившееся стихотворение, которое записала мама, появилось, когда мне было четыре года». Вот и перенёс А.Аврутин  увиденное в раннем детстве  в  сорок пятый год.

          Через этот случай (реальную картину) приходит к читателю мысль: так было  не только на Грушевке, что в Минске, в Белоруссии, где погиб в годы Великой Отечественной войны каждый четвёртый житель, но и во всей огромной стране. И  именно это создаёт ощущение, что  за годы ВОВ женщины не потеряли в себе женское начало.

        В стихотворении, написанном амфибрахием,  который, как известно, в русской поэзии использовался и используется  в эпических стихотворениях, 4 строфы – катрены. Рифмовка перекрёстная, с упорядочным чередованием мужской (в чётных строках) и женской рифмы (в нечётных строках).

            Первая строфа несёт информацию, где происходит событие (на Грушевке), когда (поздняя осень, так как  женщины  берут для стирки озяблую воду, а  так говорят про воду, которая уже «пообщалась» с первыми морозами; кстати, так же называют воду пожилые люди и нашего района), чем занимаются бабы (стирают). Что тут особенного? Ничего. Так было всегда. Обычное женское дело.

      Вторая строфа, представляя собой простое, но осложнённое  предложение (это сразу бросается в глаза), несёт информацию о  колонке и воде. И здесь детали у автора на первом месте. И тут нет ничего необычного  для вдумчивого  и невдумчивого читателя.

       Третья строфа продолжает и завершает описание и указывает, что именно стирают бабы. И снова обычное  для сотен, тысяч сёл и городов явление.

       Последняя строфа. И вот тут-то, вот в последнем катрене автором взята такая планка, что выше взять, кажется, невозможно:

И, дружно глазами тоскуя,
Глядели сквозь влажную даль
На ту, что рубаху мужскую
В тугую крутила спираль.

    Это потрясает, цепляет. И именно данная  строфа заставила меня ещё раз перечитать произведение. Читал, а передо мной   будто оживали судьбы этих людей, тревожа своей простотой: это же  самые настоящие «маленькие люди», а  у них, конечно же,  должны быть маленькие желания и маленькие проблемы. А здесь  другое. Здесь разбитые человеческие жизни, здесь трагедия вселенского масштаба. «А казалось бы, обычная бытовая зарисовка, детское воспоминание, но в самом деле — сколько здесь правды, сколько человеческого!» – нахожу поддержку у  академика  Владимира Гниломёдова в статье «Наедине  с  молчанием  и  жизнь  не  расстояние…»

         Сошлюсь  и на авторитетное мнение Ивана  Сабило, который  в статье «Мальчишка с того перекрёстка» пишет, что как-то к нему  в гости пришел известный поэт Глеб Горбовский (это происходит в Санкт-Петербурге).  «Я достал книгу лирики Анатолия Аврутина “Золочёная бездна”, изданную в нашем питерском издательстве “Дума”, и прочитал: 
   Стирали на Грушевке бабы, 
   Подолы чуток подоткнув. 
  Водою осенней, озяблой

 Смывали с одежки войну…»

         Стихотворение  Иваном Сабило  для именитого гостя было прочитано полностью.   « Глеб несколько мгновений смотрел в окно и вдруг сказал: “Ваня, последние четыре строчки написал гений!” – отмечает И. Сабило.

    Жанр – гражданская лирика (тематический принцип, которого придерживаются многие литературоведы). «Что это? – размышляет над одним из  других произведений А.Аврутина  цитируемый мной И.Сабило и даёт ответ. – Да ведь это же в коротком стихотворении – целая повесть, человеческая судьба! Я бы назвал эти стихи народными (есть же народные песни!). Их как будто никто отдельный не сочинял, а сочинил Народ. Такое же стихотворение “Грушевка”.  И я с ним полностью согласен. Вернусь к анализу  произведения.

        Текст изобилует глаголами и глагольными формами (причастие и деепричастия), так как передаёт  не только работу баб, но тоску   глаз («и дружно глазами тоскуя…»)  этих женщин, кроме той, у которой в руках настоящая мужская рубаха, а  не детские обноски «да мелкое что-то своё…»

       От первой до последней строфы не теряется тон звучания стихотворения. Звуковой фон наполнен взрывными согласными звуками (д, т): то отголоски выстрелов, бомбёжек, разрушения зданий, дрожания земли,  различные взрывы. Именно они (в первом катрене этих звуков -7, во 2-ом -10, в 3-ем – 7, в 4-ом -7) не дают тем  отголоскам Великой Отечественной войны  раствориться совсем, принести   на мирную уже улицу покой и мир. Да, это аллитерация – средство звукописи, повтор опорного согласного (согласных),  непосредственно предшествующего ударному гласному. Но к видам аллитерации, как я понял, литературоведы  и языковеды  также относят повтор различных опорных согласных  звуков одной группы. Обычно аллитерация  служит средством выделения наиболее важных слов, сочетаний слов в тексте. Это  подтверждает и анализируемое мной стихотворение.

          Отмечу, что Аврутин использует в стихотворении образ воды, которая приобретает какое-то драматическое звучание: это не та вода, которой любуются, восхищаются, например, наблюдая закат на море или озорной бег лесного ручья, неожиданно появившегося перед тобой. А та, что должна смыть семь потов и грязь с одежды детей и женщин  (баб, как у автора), смыть войну и время, но этого вода сделать не сможет, ибо никогда не вернуть на их Грушевку мужиков, упокоившихся в чужих краях.

    В стихотворении предостаточно изобразительно – выразительных средств, которые помогают читателю понять и тему, и идейное содержание произведения. Отмечу некоторые: эпитеты (осенней, озяблой, в тугую, влажную, из грубой), метафоры (глазами тоскуя, смывали войну), сравнение (ниточкой тонкой).

    Если говорить о лексике, то в произведении немало  просторечий,  слов разговорной лексики, например: бабы, чуток,  одёжка, обноски, озяблой.  И тут, пожалуй, комментарии   не нужны, потому что героями  подмеченной поэтом картины являются простые минские женщины, прошедшие через горнило Великой  Отечественной войны.

    Надо обратить внимание и  на синтаксис. Всё стихотворение Аврутина состоит из пяти предложений:  в первой строфе два простых предложения, во второй, в третьей по одному  простому предложению, завершает произведение сложноподчиненное предложение (четвёртая строфа).  Именно в этой строфе заключена не только суть произведения, но и великий талант поэта.  Это был какой-то сигнал от Бога… Есть однородные члены предложения,  причастный оборот и деепричастные обороты.

    Стихотворение «Грушевка» произвело на меня сильное впечатление, а выучил его наизусть. Я прочитал и  другие сочинения  Анатолия Юрьевича Аврутина. Конечно, я стал настойчиво советовать  одноклассникам познакомиться с творчеством этого замечательного поэта.  «Анатолий Аврутин имеет в поэзии всё. У него нет слабых стихов», говорю я ребятам и  цитирую современную белорусскую поэтессу Валентину Поликанину.

      Читайте, читайте Анатолия Аврутина!